– Наташа, не сочти меня навязчивой, скажи, пожалуйста, мне сын рассказал, точнее, не рассказал, а заикнулся, что у тебя с мамой неладное что-то в отношениях… – Наталья Анатольевна задумалась, – Я не хочу лезть, просто это странно. Ты хорошая девушка, а твоя мама…

– А моя мама… Всё верно. У нас непростые отношения.

– Знай главное: ты всегда можешь рассчитывать на меня и Максима Викторовича. Если есть проблема с мамой, можно сесть, обсудить, подумать, что-нибудь предпринять.

Проблема была. Вот такая: как только я съехала от мамы, она стала мне звонить и требовать деньги. Мама брала кредит на машину не для себя и не под залог приобретенной машины. Мужчина, которому мама брала авто, ушёл вместе с машиной, оставив маму с кредитом. А до этого мама выгнала меня, чтобы я им не мешала. Как сказала мама, чтобы молодая жопа на кухне не крутилась.

Устроилась кассиром, училась заочно, к маме возвращаться отказалась, жутко обижалась, что она меня выгнала. С оплатой учебы немного помогал родной отец, но перестал, когда его жена об этом узнала. Я зарабатывала 18 тысяч в месяц. За квартиру надо было отдавать по 6 тысяч в месяц, снимали с соседкой двухкомнатную. На жизнь оставалось 12 тысяч ровно. Надо было откладывать на учёбу. Еда, одежда, проезд, связь, бытовая химия…

Мама хотела из моей зарплаты получать по 4500 ежемесячно. Иначе грозила, что выпишет меня из квартиры. Отец развел руками, его жена не одобрила идею с моей регистрацией в их квартире. Я почему-то до жути боялась остаться бомжом, хотя, по факту, им и была.

С Вовой мы познакомились случайно: он был другом парня моей соседки по квартире. Стали встречаться. Он познакомил меня с родителями. Наталья Анатольевна и Максим Викторович хорошо меня приняли, а я их жутко стеснялась, первое время в их присутствии и двух слов связать не могла.

Когда мы с Вовой стали вместе жить, то ему стали известны подробности наших с мамой взаимоотношений. Оплату квартиры Вова взял на себя. Даже с учётом минуса “маминых” денег я почувствовала себя жутко богатой. Мне не нравилось отдавать маме деньги. Я чувствовала обиду, разочарование и боль. Язык не поворачивался сказать, что я не обязана выплачивать чужой кредит.

Наталья Анатольевна несколько раз порывалась начать разговор о моей маме. Как она потом сказала, с одной стороны ей было жутко неудобно, с другой стороны, жутко меня жалко. Она решилась. Меня выслушала, посочувствовала, удивилась, как такое может быть. Через несколько дней Максим Викторович позвонил Вове, пригласил нас в гости.

– Я знаю, как тебе помочь, – улыбнулась мама Вовы. – Мы оформим тебе регистрацию у нас. И пусть твоя мама, извини, конечно, делает что хочет.

Когда я звонила маме и сообщала, что денег больше не будет, Наталья Анатольевна стояла рядом и держала меня за руку. Одна бы я точно не справилась, мне было жутко страшно. Привычной угрозы о выписке из квартиры я не испугалась, сказала, пусть будет так.

Я не была женой Вовы, я была просто девушкой, с которой он жил. Мы не думали ни о будущем, ни о браке. Мне было девятнадцать, Вова на четыре года старше. Сейчас оглядываюсь назад и думаю: какой я была жуткой дурой, и какие у Вовы замечательные и добрые родители. Мать родная при любом удобном случае грозилась меня выписать, а они просто так решили мне помочь.

С Вовой мы поженились через много лет, когда я забеременела. Дотянули, называется. Наталья Анатольевна и Максим Викторович давно стали для меня мамой и папой. Ребенок, муж и его родители – мои самые родные люди, ближе нет никого.

Мамы нет в живых. С момента, как меня прописали к себе родители, до момента смерти мамы мы с ней виделись четыре раза. Она стала считать меня предательницей за отказ давать деньги на кредит. О жутком с моральной точки зрения шантаже она забыла. Говорила всем, что зря меня родила, только время зря потратила и фигуру испортила. Последние годы жизни мама жила с пьющим мужчиной, с ним выпивала, они дрались. Они вместе умерли жуткой смертью, отравились некачественным алкоголем.

Помимо квартиры я унаследовала три кредита. Вова и мама с папой помогли с погашением. А я ещё не была женой Вовы. Сожительница – вот кем я являлась, если воспользоваться официальной терминологией. Почти чужим человеком, но родители Вовы мне помогли, просто так, бескорыстно. Ни разу меня ни в чем не упрекнули. Ни разу! И я к ним со всей душой, а как иначе, если самые родные?

У меня сын. Иногда смотрю на него и думаю: вот вырастет, найдет девушку, смогу ли я так, как мама с папой? Растерялась, не смогла ответить. Мне повезло, вместе с Вовой я обрела родителей, любящих, заботливых, добрых. Вова говорит, что это честно, раз с теми, кто родил, не повезло. Я с ним согласна. Записано со слов Натальи.